На краю исторической пропасти
Недавно, к своему немалому удивлению, я прочитала в газетах, что Чехия «снова» станет космической супердержавой. Это событие должно случиться после того, как политикам удастся отправить в космос астронавта. Однако в ряде областей Чешская Республика уже сейчас может считать себя супердержавой, например, по количеству домашних бассейнов на одного жителя, по числу заболеваний раком толстой кишки или по объему выпитого пива в гектолитрах на человека в год. Чехия — это также супердержава в области изучения средневековья. Достаточно посмотреть на сайт Археологического института: археологи за последние десять лет 90% своего времени посвятили изучению Средних веков, что же касается позднейшего времени, то их внимание ни разу не останавливалось на объектах младше первой половины XVI века.
В истории существуют два периода, которыми гордятся чехи — это средневековье, когда Чехия процветала во времена св. Вацлава, будучи рабовладельческим государством, и времена так называемого национального возрождения, которые как раз отличались необыкновенным пристрастием к средневековью. Именно во времена национального возрождения чехи вспомнили о своем «золотом времени», было положено основание проблемы, с которой местная историография не может справиться до сего времени: средневековью начали отдавать значительно большее предпочтение, чем любому другому периоду чешской истории. Но почему положение не исправилось до сих пор?
Я ломала себе голову над этим вопросом каждый раз, проходя мимо прилавков с исторической литературой. Большинство книг, написанных чешскими авторами, касается средневековья. В начальной и средней школе мы больше занимались истоками чешского государства времен князя Борживоя, чем началами Чехословакии времен президента Масарика. Большинство чешских историков, которым удалось сделать карьеру за рубежом, специализируется на средневековье.
Однако специализироваться на Средних веках совсем не просто. Нужно знать немецкий язык, и средневековый немецкий, а также средневековую латынь. Кроме того, вам понадобится просто везение, ведь источников не так много, и сегодня затруднительно найти что-то такое, что никто не изучал до вас. Несмотря ни на что, специалистов по средневековью все больше и больше... Почему? Ответ обнаружился, когда я впервые блуждала по зданию Карлова университета на Целетной улице. Я натолкнулась на двери с табличкой: Институт археологии и раннеисторического периода. Что это за раннеисторический период?
«Это средневековье, — ответили работники института. — И, по возможности, позднейшее время».
Раннеисторический период — любимое время и разных этнологических, антропологических и прочих научных заведений по всей стране. Новейшей историей занимаются «по возможности». А этих возможностей как-то маловато.
Позднейшее время у археологов не пользуется популярностью, ведь во время ренессанса средневековье презирали, в XVIII веке переплавляли средневековые монеты... В поле зрения попадает еще XIX век, когда, как уж было сказано, средние века вошли в моду. Но XIX век в качестве предмета археологического исследования?.. Археолог бы покрутил пальцем у виска: пусть этим займутся этнологи, антропологи и, главное, историки. Однако и историки не спешат — не идти же им, в самом деле, с археологическими кисточками щекотать развалины халупы, построенной где-то в 1670 году... В таком случае приедет бульдозер, и на том же месте построят новый дом, бетонный фундамент которого закроет место старого. В году этак 2200, возможно, туда явятся специалисты по раннеисторическому периоду, который за это время доползет до XVII века. Эти люди будут ломать руки, а в газетах напишут, что под фундаментом дома 200-летней давности обнаружили сокровища XVII века, которые варвары XXI-го залили бетоном.
В последнее время много говорят об археологических находках на Национальном проспекте в Праге, которые представляют собой целый экскурс в историю города, начиная с XII века и кончая нашим временем. Это одни из самых важных раскопок, проходящих в столице. Однако судьба их пока не ясна: в качестве лучшего решения пока предложили перестроить самые старые подвальные помещения под винотеку, чтобы сохранить старую кладку. Что же касается более поздних находок, то ими никто особенно не интересуется… Похожая ситуация настала во время строительства универмага Palladium, где удалось сохранить минимум исторических ценностей.
Да что же это вообще такое — средневековье? Где кончается граница того, чем чешский археолог еще будет заниматься? Средние века по традиции кончаются 1492 годом, т. е. открытием Америки (видимо, скоро эта держава будет представлена как страна, высвободившая Европу из «власти тьмы»). Как же поступить, если обнаружится ценный археологический объект, скажем, 1493 года? Или даже 1693 года, не говоря о 1993 годе?.. Даже определение «археологической находки» (§ 23 Закона о памятниках старины) не поможет нам сказать, что стоит охранять, а что нет. «Археологическая находка — это вещь, которая является документальным свидетельством жизни человека или его деятельности, с начала его развития до новых времен, сохранившаяся, как правило, под землей». В этом определении ничего не говорится о том, что археология не должна заниматься всем, что не подпадает под категорию раннего средневековья. Практика же, однако, совершенно другая.
Мне бы не хотелось, чтобы у читателя возникло впечатление, что я не люблю археологов. Это не так. Археология умеет воссоздать человека по нескольким костям, на основании пары черепков нарисовать весь сосуд. Археологи не боятся сотрудничать с бомжами, а именно они одни из лучших «ищеек» в наших краях. Поэтому я апеллирую не к археологам, а к историкам, к своим коллегам, занимающимся новой и новейшей историей, которые из-за «точности» в годах забыли о самом важном, а именно о задаче сохранять памятники второй половины XVI века и позднейшие, исчезающие и невосполнимые. В архивах бережно хранят средневековые документы, также следует относиться и к новейшим бумагам, чтобы в один прекрасный день не обнаружить вместо них горсть пыли.
Я преклоняюсь перед сотрудничеством археологов, историков, этнологов, архивариусов, антропологов и бомжей, которые все вместе изучают «раннеисторический» период. Хорошо бы, чтобы это же удалось со временем и в области «позднеисторической», которую надо извлечь из исторической пропасти.