Черный президент Америки - апофеоз надежды

Марк Давыдов, специально для Артека из Чикаго:
Редакция Артека попросила меня подвигнуть моих студентов на то, чтобы они поделились с читателями журнала своими — американскими — мыслями и чувствами в связи с избранием Барака Обамы Президентом США.
Восторг, энтузиазм, экзальтация американского студенчества по поводу нового и беспрецедентно «иного» лидера их страны, избранию которого они в немалой мере способствовали — это то, что я наблюдал в эти дни. На самом деле, то, что произошло 4 ноября 2008 года в США — событие эпохальное, тектоническое и «поколенческое»; и молодые американцы понимают и чувствуют это абсолютно. Они могут не знать формулы, которой нас, бывших советских людей, пичкали на протяжении полувека со страниц каждой новой редакции «Истории КПСС», знаменитой формулы «революционной ситуации»: «Верхи не могут, а низы не хотят…». Но они мгновенно и массово восприняли Обаму как символ и как выразителя их поколения — молодого, по умолчанию (by default) деятельного, но уже — и особенно за последние восемь «бушевских» лет — уставшего от цинизма, лицемерия и самодовольно-имперских притязаний политиков, приведших, в конце концов, их «America-the-Beautiful» к «эре больших провалов»…
Предлагаю вашему вниманию эссе моего студента Мэтта Мартина об этом «главном» американском сюжете и хочу, чтобы молодое поколение Америки, России, Чехии больше общалось, было свободным от политических штампов и нигилизма, активно творила свое будущее. Я все же надеюсь, что мои ребята раскачаются, и в следующих выпусках Артека вы прочтете больше и о других, не менее интересных и волнующих событиях.

Справка
Марк Давыдов (Mark Davidov), писатель, поэт, переводчик, преподает в Columbia College Chicago — талантливо учит американских студентов писательскому ремеслу. В 2001 по его инициативе и под его руководством стартовали ежегодные Пражские летние семестры писательского мастерства для студентов его колледжа, обычно длящиеся с конца мая до начала августа. Профессор Давыдов — автор нескольких книг стихов, две из которых он издал в Праге.

Matt Martin
Change. Hope. Yes we can. Change. Hope. Yes we can.

Those were the chants. Those were the rallying cries. That was the mantra.

When Barack Obama was elected President of the United States of America he not only brought together a Country divided, he brought to fruition a state of mind that was written some 200 plus years ago when this country was founded. “All men are created equal”, was written in the Constitution as a transparent misnomer in this country. It was on that fateful night in Grant Park, in Chicago IL, that finally those words rang true.

I am born and raised in Chicago, and this city is unlike any in the world. The summers are one of the most glorious times I have ever experienced. The breeze off of Lake Michigan cruises through the city after every winter and makes you feel alive and fresh and clean. Music pipes through the parks, people stay out all day and all night, enjoying everything that the city has to offer, and it is truly unlike any other place on the world.

Those are the reasons people stay in Chicago through brutal winters where months of cold force people to bundle and hibernate, becoming one with their living rooms and small apartments. It is a fact of life in Chicago. There are many facts of life in Chicago. Sox fans hate Cubs fans. The Taste of Chicago is a fun festival, and unfortunately it is a very segregated city.

I was lucky and fortunate to get my early education at a school that bussed in kids from all over the city. White, Black, Hispanic, Asian, people of all races, every religion and creed. I was also fortunate to grow up with a person who’s mother was white and father was black, calling him my best friend till this day. I was a lucky one, but I was not blind, and I was an observer to racism on both fronts.

One, that included the kids at the predominantly white High School I went to talking about my friend behind his back, calling him racial slurs. Another, that included getting held at gun point by black kids from the housing projects up the street from the neighborhood we lived in.

His dichotomy of being half white and half black provided me with a glimpse of the future we talked about. We hoped that everyone would sleep with everyone until we were all the same color, and this world would finally be color blind. We were young and naïve, and we believed that at the core this country was good, people here were good, and with few exceptions, eventually there would be something that you could call racial equality, and a kind of harmony amongst all of us.

Then eight years of Bush. The demise of our reputation abroad. The way we treated Arab-Americans and anyone of color was all of a sudden a suspect. The lights were dim. The dreams were becoming figments of our imagination. We were reaching around in the dark for a light switch, and could not feel the walls. It was dark.

Change. Hope. Yes We Can.

It was all of a sudden, someone out of my home town came bursting on the scene. Someone with, for lack of a better metaphor, a breath of fresh air. He was the Chicago Summer. He was the breeze off of the lake that reminded you that you were alive. He was why we dealt with the dark, dark winter.

Like my friend Barack Obama comes from a household where his mother is white and his father is black. The comparisons with all fairness end there, but he encountered the same things. He encountered the calls from the black community that doubted his “blackness”, and he encountered the racism of the white community that held on to antiquated hatred from a long begone time ago. Yet, he persevered. He believed.

Change. Hope. Yes We Can.

It was this mantra, this belief that inspired record voter turnout. It was this inherent dream, that he motivated a country to believe. It was this singular vision that made people the world over stand up and recognize that this country is still a place where dreams come true, where everyone is capable of greatness and that if you believe in something, anything is possible.

It was these things that make me feel the way I do today. Out of the cold and into the sun. But, I realize that the winter is cold and long, and that long is the path to the light summery feeling I remember and love. It is that, the light that reminds us of the warmth, and to me and to everyone I know, Barack Obama is the light.

Мэт Мартин
Новое время
Надежда
Да, это возможно

Слова-песнопения. Объединяющий молебен. Заклинание.
Когда Барак Обама был избран президентом Соединенных Штатов Америки, он не просто сплотил разделенную страну. Обама сумел поселить в каждом именно то состояние души, которое было предначертано американскому народу с момента его образования около двухсот лет тому назад.
«Все люди равны», — именно так было написано в Конституции, но, очевидно, неправильно понято в этой стране.
Той судьбоносной ночью в Парке Гранта, в Чикаго, эти слова, наконец, прозвучали правильно.

Я родился и вырос в Чикаго, и этот город не похож ни на один город в мире. Лето, проведенное там — один из самых чудесных снов, которые мне довелось прожить наяву. Бриз с озера Мичиган, круизы по городу после каждой зимы заставляют чувствовать себя живым, и свежим, и чистым. Звуки духового оркестра, доносящиеся из парков, люди день и ночь проводят на улице, наслаждаясь всем тем, что город может им дать. Все это действительно по-особенному. Так, как нигде в мире.
Именно поэтому люди остаются жить в Чикаго, несмотря на зверские зимы, когда холодные месяцы заставляют людей быстро прятаться по домам и впадать в спячку, став одним целым со своей гостиной или небольшой квартиркой. Это явление в жизни Чикаго. В жизни Чикаго много явлений. Sox-болельщики ненавидят Cubs-болельщиков. Вкус Чикаго — забавный фестиваль. Но, к сожалению, Чикаго — очень своеобразный город.
Я был везунчиком. Мне повезло, и начальное образование я получил в школе, куда на автобусах свозились дети со всего города. Белые, черные, латиноамериканцы, азиаты — люди всех рас, всех религий и вероисповеданий. Мне также посчастливилось расти с мальчиком, мать которого была белой, а отец черным. Я называю его своим лучшим другом до сих пор. Я был удачлив, но не слеп — я был наблюдателем расизма на обоих фронтах.
На одном, где в основном были дети из школ для «белых», я обсуждал своего друга, называя «пятном расы» за его спиной. На другом, где на прицеле тебя держали «черные» дети, базировавшиеся на строившихся по соседству зданиях, я жил.
Его особенная принадлежность наполовину к белым, наполовину к черным позволяла мне мельком заглянуть в светлое будущее, о котором мы говорили. Мы надеялись, что все будут спать друг с другом до тех пор, пока мы все не станем одного цвета, и этот мир, наконец, перестанет различать цвета. Мы были молоды и наивны. Мы считали, что в ядре своем эта страна была хороша, люди здесь были хорошие, и, с немногими исключениями, в конечном счете, могло получиться кое-что, что можно было бы назвать расовым равенством, своего рода гармонией среди всех нас.
Затем восемь лет правления Буша. Развал нашей репутации за границей. Наше обращение с арабоамериканцами: любой с другим цветом кожи внезапно становился подозрительным. Огни были тусклы. Мечты становились лишь вымыслами нашего воображения. В темноте мы пытались отыскать включатель света, но не могли нащупать стены. Было темно.
Новое время. Надежда. Да, это возможно.
Это случилось внезапно. Кто-то из моего родного города буквально ворвался на место происшествия. Из-за отсутствия лучшей метафоры, скажу, что этот кто-то был глотком свежего воздуха. Он был Чикагским Летом. Он был тем самым бризом с озера, который напоминал, что ты еще жив. Он был той самой причиной, из-за которой мы мирились с темной, темной зимой.
Как и мой лучший друг, Барак Обама родился в семье, в которой мать белая, а отец черный. Здесь, со всей справедливостью, сравнения заканчиваются. Однако ему пришлось столкнулся с теми же самыми проблемами — пренебрежение со стороны «черного сообщества», которое ставило под сомнение достаточность «черноты» его кожи, и с расизмом белого общества, которое держалось за устарелую ненависть, сформировавшуюся много веков назад. Но все же он упорно стоял на своем. Он верил.
Новое время. Надежда. Да, МЫ МОЖЕМ.
Именно эта мантра, это убеждение определило исход голосования.
Возродилась мечта – иметь лидера, который снова заставил страну верить.
Именно это исключительное предвиденье заставило людей во всем мире встать и признать, что Америка до сих пор та самая страна, где сбываются мечты, где каждый может стать великим и где, если вы действительно во что-то верите, нет ничего невозможного.
Именно это все заставляет меня чувствовать то, что я чувствую сейчас. Из холода к солнцу. Но я понимаю — зима длинна и холодна, и длинна дорога к светлому летнему чувству, которое я помню и люблю. Сейчас только лишь свет напоминает нам о тепле.
И я знаю, что для меня и для всех остальных Барак Обама — это свет.

Перевод Юлианы Бабаевой